Жил-был на свете добрый молодец по имени Иван. Жил как все — не бедно ни богато, ходил в лес на охоту, в поле работал. На лицо — пригожий, в плечах широкий, загляденье, а не парень. Да только вот невесту все себе найти не мог. К одной девушке подойдет — в глаза глянет, а у той в глазах — монеты золотые да сундуки добром набитые . К другой подойдет — в глаза заглянет — а там змеи ядовитые в клубок сворачиваются. К третьей подойдет — а у той в глазах и вовсе пусто. Отчаялся парень, да пошел к бабушке, что на краю села жила. Про нее говорили, что может она и судьбу счастливую нагадать, и помочь, если в жизни лада нет. Смотрела бабушка на ладонь его, и так и сяк крутила, все рассматривала... А потом вздохнула тяжко и вымолвила:

-Далеко отсюда судьба твоя. Тридцать дней и тридцать ночей идти, да все по черному лесу. А пройдешь тот лес — еще три дня вдоль болот туманных. Вот там и ждет тебя судьба твоя. Да только не ходил бы ты лучше, милок. Сгорите вы от любви своей, как ветки в пламени истлеете...

Думал Иван, думал, а потом решил — ну коль судьба такая, значит такую и приму. Встал, перекрестился, да отправился в путь-дорогу.

Вот уж и позади тридцать дней и тридцать ночей, осталось еще три дня вдоль болот идти. А болота покрыты туманом ядовитым — да так, что ни тропы не видно, ни солнца ясного над головой — один морок. Закручинилися добрый молодец — и куда теперь путь держать? Сел на камень, стал думу думать, и видит — идет из тумана старик, да такой страшный, что даже Иван, ничего на свете не боявшийся, отшатнулся. Клык у старика изо рта торчит, борода черная как помело на ветру развевается, а глаза — как кровью налиты, злые-презлые. А за спиной нес старик тяжелый мешок.

Поздоровался парень со стариком, поклонился ему, да хотел было дорогу спросить, как старик не дав ему слова молвить, поставил перед ним мешок и сказал — неси! Понесешь — покажу тебе дорогу. А нет — сгинешь тут среди болот. Делать нечего — пришлось тащить Ивану этот мешок да за стариком идти. Шли они три дня и три ночи, пока не пришли к терему. “Вот мое жилище, - сказал старик, - А ты теперь работником у меня будешь. И не вздумай бежать — все равно здесь троп нет, пропадешь в этих болотах.” Делать нечего, остался у старика молодец, стал на него батрачить, а между делом раздумывать — как бы ему бежать отсюда да невесту свою в этих болотах разыскать. Так проходили дни, старик уходил в лес, а после ухода весь его терем таким густым туманом обволакивался, что ни зги не видать вокруг, как войдешь в тот туман — так и слепнешь сразу. И даже захотел бы парень бежать — через пять шагов бы и заблудился.

Как-то раз ушел старик в лес, а Иван дрова возле избы рубил да все про невесту свою раздумывал. Уж не птица ли она — на болотах жить? Да в тот самый миг видит Иван — из окна стариковой горницы, которую тот всегда запертой держал, лебедь белая вылетает. Удивился Иван, а назавтра — опять увидел ее. Интересно стало Ивану, что за птица у старика живет. Пытался идти за ней — но скоро след ее терял и сам еле живой к избе возвращался. Пытался словить ее — ускользала она из рук его. И однажды придумал Иван, как словить ему птицу— смастерил силки и поставил на окно. Стала Лебедь на следующий день из окна вылетать, да в силки и попала... Крыльями бьет, вырывается...  Освободил Иван лебедушку, взял в руки,  а тут глядь — прямо в руках его Лебедь в девицу превращается, да такой красоты несказанной, что у Ивана сердце в груди как будто огнем вспыхнуло. Заглянул он в глаза девице, а в них - вся жизнь его как на ладони, вся судьба его.

- Так вот где нашел я тебя... Как хоть имя твое, девица? И что в доме у старика делаешь?

- Настею звать меня — отвечала красавица. А старику этому жена я. А муж мой — колдун злой, если нас с тобой увидит здесь — не сносить тебе головы. Промолвила это Настя и заплакала горько.

- Как же ты живешь с таким нехристем?!!

-  Да было мне еще годков совсем немного, — украл он меня, похитил у батюшки с матушкой, ирод этакий, а теперь держит в своем дому как пленницу, заколдовал меня, чтоб только лебедушкой могла из дома вылетать порезвиться в небе синем. Думала было — насовсем улечу, да он так заколдовал — что только по кругу летать могу, все равно в терем его проклятый возвращаюсь...

Жалко стало Ивану Настю, полюбил он ее с первого взгляда да с первого слова...

-  Не отдам я тебя, Настя, Колдуну этому, все сделаю чтоб освободил он нас с тобой. Вздохнула Настя, прильнула к плечу его... Захотел Иван поцеловать ее в уста сахарные, а она и говорит: Не целуй меня Иван, заклятье на мне, мужем наложеное: кто поцелует меня — тот в ветку дубовую сразу и превратится. А если я кого поцелую — то и я сразу в такую же веточку превращусь.

-  Скажи Настя, а нет ли средства, чтоб чары колдуна развеять?

-   Есть одно средство, да только невыполнимо оно. Говорил мне как-то друг мой, дрозд черный, подсмотрел он в мужниной книге с заклятьями, что чары все снимаются, если только полюбит жена колдуна доброго молодца и он ее полюбит, да сгорят они как ветви в пламени и станут одним пеплом — одним духом, одной душой, одной плотью, так что не будет преград меж ними ни на этом свете, ни на том. И лишь после этого счастье им уготовано.

- Да как же такое быть может — чтоб сгорели мы и после этого счастливы были? Мы ж не боги всемогущие, а люди смертные...

- Не знаю, мой милый, не знаю... про то мне не ведомо...

Еще пуще прежнего закручинился Иван, а тут и старик вернулся. Убежала Настя в его покои, захлопнулась дверь за ними, а Иван и места себе не находит — все думает, как освободить ему Настю и самому из плена вырваться. Так проходят дни, ничего Иван не придумал, Настю ему увидеть смерть как хочется, да заперта она в стариковых покоях, и ни пройти, ни пробраться, стережет ее колдун пуще сокровищ своих.

Однажды сидел Иван вечером, всю работу для старика переделал. Вышел он на улицу на звезды ясные поглядеть и вдруг слышит стон.

- Кто ж это стонет так? Зверь ты, али птица али гад какой — отзовись коли помощь моя нужна!

- Это я, Мать-Земля. Помоги мне, добрый молодец!! Заколдовал меня колдун проклятый, заморозил, чтоб не росли на мне цветы пригожие да ягоды сладкие. Одни мухоморы и лишайники теперь на мне растут. Полей меня кровушкой своей горячей — тогда вновь я отогреюсь и расцвету!

- Ладно, помогу тебе, Мать-Земля. Разрезал Иван руку себе — окропила кровь землю — и расцвела земля цветами ароматными. А рана на руке Ивановой тотчас же и затянулась.

На следующий вечер сидел Иван в терему — и опять стон чей-то слышит, на этот раз из чулана доносящийся

- Кто это стонет? Зверь ты али птица али гад какой — отзовись, коли помощь моя нужна!

- Это я, Молния Ясная! Посадил меня злой колдун в чулан, чтоб на врагов своих напускать при надобности. А так тяжко мне в неволе, я в небе своем родимом раствориться хочу, помоги мне, Иван! Возьми меня в руки да вынеси на свет божий!

Открыл Иван чулан, а там шар светящийся, взял он его в руки, не побоялся, что руки обпеклись, вынес его на улицу — и молния в небо улетела да там и растворилась. А ожоги на руках Ивана тотчас и зажили.

А на третий вечер слышит наш добрый молодец вой и стон страшный и стук в окно.

- Кто это стонет? Зверь ты или птица или гад какой — отзовись, коли помощь моя нужна!!

-  Это я, Ветер Вольный ! Помоги мне Иван, сил уже нет, обволок колдун все вокруг туманом плотным и ядовитым — не могу летать теперь свободно по белу свету, не пробиться мне через туман этот. Проруби мне топором сквозь туман дорожку!

- Хорошо, помогу тебе, Ветер Вольный! Стал он дорожку рубить, а туман липкий да ядовитый — глаза слепит-ослепляет. Но не остановился Иван, вызволил он Ветер из неволи. А слепота его тут же и прошла.

А тем временем Колдун опять в лес по своим делам собрался. А как ушел он - так обрадовались Настя с Иваном, что бросились навстречу друг другу и стали на радостях друг друга целовать, да только тут и вспомнили про заклятье. Отпрянули в разные стороны, да как только по разным углам разбежались в страхе — тут то и превратились в они в две веточки дубовые.

Лежат они веточками по разные стороны горницы, а души то людские в них остались, смотрят друг на друга, а не подойти, ни прислониться, ни слова молвить не могут. Плачут их души слезами невидимыми, кровоточат сердца тоской горячей, да что уж тут сделаешь...

И вдруг пробудилась Мать-Земля, стала гудеть-звенеть да трястись. Да так затряслась, что все вокруг в движенье пришло. И покатились две веточки от движения такого и прямо друг к другу и прикатились. И две души соединились в одну от радости такой.

А тут влетела в горницу Молния Ясная, дотронулась она до веточек — сгорели веточки в жарком пламени, и поднялся их дух высоко-высоко в небо, а там и соединился.

Остался лежать лишь пепел на земле. Но прилетел тут Ветер Вольный, перемешал пепел так, что уже и не разобрать где чей, и так соединилась плоть их в одно целое.

И не было уже преград им не на этом свете ни на том — навсегда теперь вместе.

И в этот самый миг рухнул терем колдуна, и чары его рухнули, и туман ядовитый развеялся, а Иван с Настей опять ожили — здоровые и невредимые, взялись за руки да пошли поклониться батюшке с матушкой и Настиным и Ивановым, и долго-долго еще жили в любви и согласии.